Неточные совпадения
Чувство это было то самое простое чувство жалости и умиления, которое он испытал в первый раз на свидании с нею в тюрьме и потом, с
новой силой, после больницы, когда он, поборов свое отвращение, простил ее за воображаемую историю с
фельдшером (несправедливость которой разъяснилась потом); это было то же самое чувство, но только с тою разницею, что тогда оно было временно, теперь же оно стало постоянным.
Новый смотритель, два помощника его, доктор,
фельдшер, конвойный офицер и писарь сидели у выставленного на дворе в тени стены стола с бумагами и канцелярскими принадлежностями и по одному перекликали, осматривали, опрашивали и записывали подходящих к ним друг зa другом арестантов.
Затихшее было жестокое чувство оскорбленной гордости поднялось в нем с
новой силой, как только она упомянула о больнице. «Он, человек света, за которого за счастье сочла бы выдти всякая девушка высшего круга, предложил себя мужем этой женщине, и она не могла подождать и завела шашни с
фельдшером», думал он, с ненавистью глядя на нее.
Я почему-то припомнил старика
фельдшера, жужжавшего мухой, бойкого провизора, нашу «академию», «Федосьины покровы», наших
новых знакомых девиц, — все это было так мизерно, жалко, ничтожно…
В приемной встречает его
фельдшер Сергей Сергеич, маленький, толстый человек с бритым, чисто вымытым, пухлым лицом, с мягкими плавными манерами и в
новом просторном костюме, похожий больше на сенатора, чем на
фельдшера.
Когда
фельдшер стал искать
нового больного, ему указали на конец коридора; он стоял здесь, прильнувши лицом к стеклу стеклянной садовой двери, и пристально смотрел на цветник.
Фельдшер попросил Астреина оказать ему такую же услугу — подержать над лицом ватную маску, и учитель подчинился. Они проделали этот опыт несколько раз, но не успели сделаться эфироманами, потому что весь запас волшебной жидкости вышел, а
нового им не присылали.
Если же встречалось
новое, незнакомое лицо,
фельдшер и сам представлялся.
Вчера после обеда в барак привезли
нового больного.
Фельдшер отправился произвести дезинфекцию в его квартире и взял с собой Федора. Я остался при больном. Это был старик громадного роста и плотный, медник-литух Иван Рыков. Его неудержимо рвало и слабило, судороги то и дело схватывали его ноги. Он стонал и метался по постели. Я послал Павла готовить ванну.
Доктор практически не занимался психиатрией, но так же, как и
фельдшер, читал много «
новых книжек» и, по доброте и гуманности своей, признавал для такого пылкого субъекта, как Теркин, достаточно мотивов, чтобы молодой душевный организм был глубоко потрясен.
Когда болезнь усилилась, последний поехал с донесением об этом к государю, и в Кобрин прискакали посланные императором сын Суворова и лейб-медик Вейкарт.
Новый врач принялся за лечение, но больной его не слушался, спорил с ним и советовался с
фельдшером Наумом.